Янтарь

[kroshka-kaprizulya]

Автор: Крошка Капризуля Хоч
Название: Янтарь
Рейтинг: R
Размер: мини
Пейринг: ДМ/РУ
Жанр: драма/романс
Направленность: слеш
Саммари: "Янтарь - аморфный, окаменелый древесный сок, чаще всего теплых медовых оранжево-желтых оттенков".
Дисклеймер: пишу исключительно из любви к искусству.

От автора: Это третья и последняя часть "Сердоликового" цикла, куда входят фики Сердолик и Горный хрусталь. Этот фик я вынашивала в голове несколько месяцев, пока он, наконец, не обрел свою окончательную форму. Немного грустно расставаться с этим циклом, и заканчивать историю этой странной, немного сумасшедшей, но такой искренней любви, а с другой стороны - теперь можно рассказать новые, не менее интересные истории. Это фик посвящаю прежде всего Меланжа, ради которой я большинство дракоронов теперь и пишу, miss understood, которая делает чудные переводы и пишет замечательные фики, Mary1712, которую мне тоже удалось подсадить на этот пейринг, а также всем, кто любит и читает фики с пейрингом Драко/Рон. Спасибо!

Когда я увидел Малфоя, мир взорвался тысячей солнечных лучей в голове, несмотря на то, что это происходило в подвалах Министерства, чьи закопченные стены на протяжении столетий видели только тусклое мерцание воска. Мы медленно шли навстречу друг другу по узкому коридору, боясь опустить взгляд, чтоб не проиграть это молчаливое сражение. Мы не виделись с ним уже несколько месяцев. Почему? Сам не знаю. Он не писал, а у меня еще остались какие-то ошметки гордости. Я не хотел выпрашивать у него встречи, как жалкое подаяние.
Мне было плохого без него. Мне было настолько плохо, что я скрипел зубами от боли, кусал подушку, и литрами пил зелье Сна-без-снов. Улыбался родным и Гермионе: все в порядке, конечно же, просто небольшие проблемы на работе. Да, немного перетрудился. Нет, отпуск лишний, скоро приду в норму.
Ему было плохо без меня: на расстоянии нескольких метров уже можно было различить темные круги под глазами и неестественно бледную кожу. Казалось, он похудел еще сильнее, и стал хрупким, как первая снежинка: только положил на руку, а она уже сломалась.
- Уизли? – он снисходительно улыбнулся. – Надо же, давно не виделись…
- Малфой? – в тон ему ответил я. – Время пролетело очень быстро, я даже заметить не успел.
Быстро оглянувшись по сторонам, он схватил меня за ворот мантии, прижал к каменной стене, и прошептал в миллиметре от моих губ.
- Я ненавижу тебя, Уизли, Мерлин, как же ненавижу! Ты мне всю жизнь ломаешь, ты меня самого ломаешь, с тобой я теряю рассудок. Ненавижу!
- А я тебя все равно люблю.
Его пальцы бессильно разжались, и я обнял его за талию, чтоб удержать.
- Ну что, ты, Малфой, все хорошо… Честно слово, все хорошо…
Его губы задрожали, и он закусил их, пытаясь сдержаться, а глаза подозрительно заблестели. Что я мог сделать? Только обнять, прижать в себе как можно ближе, не оставляя ни миллиметра этого чертового пространства, которое нас постоянно разделяет. Его прохладные тонкие пальцы вцепились в мои, и я боялся даже дышать, чтоб не разорвать это объятия. Это было как иллюзия, как сон, как самая прекрасная, и самая нереальная фантазия. Он потянулся своими тонкими, дрожащими губами к моим губам, и когда я наконец поцеловал его, то понял, что ощущает человек, без сил добредший то оазиса в пустыне. Я хотел выпить из него все то отчаяние, всю горечь, которую он испытывал, забрать их себе. Я сильный, я выдержу, а у Драко такая прозрачная кожа, что я боюсь к ней даже прикоснуться своими грубоватыми шершавыми пальцами.
- Люблю…люблю…люблю… - все шептал я, целуя его куда придется: в нос, лоб, скулы, виски, щеки, потом снова прижимался к губам, как дорвавшийся до бутылки с огневиски пьяница. Его сбивчивое, прерывистое дыхание пьянило сильнее самого выдержанного вина. Он дрожал в моих руках, зарывался пальцами в мои волосы, откидывал голову назад, а мне, как никогда раньше, хотелось стать сильным и смелым, чтоб защитить его от всего мира, и даже от меня самого. В горле комком застыла нерастраченная нежность, не позволяющая дышать, а невыплаканные слезы огнем жгли веки. Мне казалось, что в это мгновение я понял смысл моего существования, то, ради чего я живу. Он тихо всхлипнул, а потом…все оборвалось.
- Драко? – прошептал я.
- Где обычно, завтра, в десять утра, - коротко бросил он, и убежал, а я поплелся в противоположную сторону, чтоб сдать отчет о проделанной работе. Унылая реальность топором разрушила хрупкие иллюзорные стены воздушного замка.
* * *
Я был на месте без пяти десять. Отговорился семейными обстоятельствами, отпрашиваясь с работы. Если бы он действительно был моей семьей… Медовый запах лип кружил голову, и тихое жужжание пчел создавало ощущение какой-то ирреальности происходящего. Я сел на старую деревянную скамейку. Нашу скамейку. Этот заброшенный маггловский парк на окраине – единственное общее, что у нас есть. Или было? В тот момент я отчаянно завидовал все обычным парам, которые выясняют отношения, кидаясь друг в друга суповыми тарелками. У нас с ним даже не было общей кухни, чтоб колотить посуду. Как бы я хотел, чтоб она была! И дом – только наш, закрытый для всего мира. Чтоб я возвращался домой, и он бы встречал меня своим презрительным: «Уизли?», за которым я уже давно безошибочно чувствую: «Рон!». Потом мы бы целовались до умопомрачения в гостиной, и засыпали там же, на полу, не успев дойти до спальни. Мне кажется, если бы я хоть раз проснулся, сжимая его в объятиях, то меня больше никогда бы не мучили кошмары…
Я не заметил, как он подошел. Высокий, красивый, холодный. Чужой. В нем ничего не осталось от того Драко, моего Драко, который прижимал меня вчера к стене. Если бы я знал его хуже, то я и не догадался бы, что это лишь маска. Одна из тысяч, которые он надевает ежедневно.
- Драко?
Он молча протянул мне руку:
- Куда сегодня? – его голос был глухим, и каким-то тусклым.
Я обнял его, и аппарировал с ним на опушку знакомого леса. Там были цветы, очень много цветов, чей запах кружил голову, все те же липы, дубы, сосны, и солнечные лучи, заполнявшие собой все пространство.
Я плюхнулся на траву, ощущая под собой мягкость луговых трав, и он вдруг улыбнулся.
- Что, Уизли, крестьянские корни зовут к земле? – это прозвучало совсем необидно, и я охотно кивнул.
- Ну да. Мама всегда говорила, что если пошептаться с сырой землей, желательно, из тех мест, откуда ты родом, то она снимет тяжесть с сердца, вылечит и успокоит.
- Ну-ну, - он недоверчиво покачал головой, но все же снял мантию, аккуратно расстелил ее, и лег рядом.
Над нами плыли узкие и длинные, слегка курчавые облака. Кажется, их называют перьевыми. Они летели быстро, подгоняемые ветром, но здесь, в траве, его дуновение не ощущалось. Было тихо, уютно, и удивительно спокойно. Уже очень давно я не ощущал такого умиротворения. Мне вдруг пришла в голову одна идея, и я, вскочив с земли, побежал к соснам.
- Эй, Уизли, ты куда? – лениво пробормотал Малфой.
- Сейчас! – крикнул я, и стал осматривать ствол. Практически сразу мне повезло, и я нашел большую, полузастывшую каплю живицы. Я осторожно отодрал ее, перемазав пальцы в липком соке, вернулся к нему, и плюхнулся рядом.
- Будешь? - я протянул ему прозрачный сгусток цвета меда.
- Уизли, ты чего, совсем рехнулся, - он посмотрел на меня, как на идиота. – Прости, чем-чем, но едой, причем деликатесной и разнообразной, я вполне обеспечен.
- Малфой, не считай себя самым умным, - засмеялся я. – Это не едят, это жуют.
- Жуют? Но зачем? – он продолжал все так же недоуменно смотреть поочередно то на меня, то на смолу.
- Ну, как зачем? – я пожал плечами. - От нечего делать. По привычке. Просто вкусно. Я в детстве постоянно сдирал с яблонь смолу, и жевал. Правда, после братьев в саду мало чего оставалось.
В подтверждение своих слов, я положил живицу в рот, и разжевал, почувствовав горьковато-сладкий привкус детства.
- Уизли, моя семья никогда не была нищей, и не голодала, естественно, я не питался смолой, - скривился он. – Что ты тянешь в рот всякую гадость?
- Гадость? Ты уверен, а, Малфой? – я выплюнул разжеванный кусочек, и потянулся к застежке его брюк. – Если ты так хочешь, я могу взять в рот кое-что другое…
- Ну что ж, попробуй, – равнодушно сказал он, но меня было не обмануть. Он хотел, он хотел этого так же, как я.
- Малфой, я каждый день по два часа дрочил на тебя в душе, - хрипло забормотал я, расстегивая его брюки, и приспуская вниз шелковую ткань нижнего белья. – Представлял, как беру в рот твой член, облизываю его, провожу по нему языком, ты стонешь подо мной, комкая простынь, а потом кончаешь мне в горло, и я проглатываю все до капли.
- Давай уже! – он одни рывком стащил с себя брюки вместе с трусами, и лег обратно, а я сделал наконец то, о чем мечтал с нашей последней встречи. Он кончил с тихим всхлипом, и мне хватило всего пары движений, чтоб довести себя до разрядки. Это было как откровение: прозрачное голубое небо, шелковая трава, жужжание пчел, медовый аромат воздуха, и Драко, мягкий, покорный и податливый.
Я пробормотал очищающие, и лег с ним рядом, устроив его голову у себя на плече.
- Хорошо? – одними губами прошептал я.
- Хорошо, - еле слышно откликнулся он. У нас впереди был целый день, и я не хотел никуда спешить. Я хотел полностью насладиться медленным течением золотого июльского полудня.
Кажется, я задремал, потому, что когда открыл глаза, Малфоя рядом не было. Он сидел, прикрыв глаза, у широких корней дуба, и вертел в руках зеленый листочек.
Я подошел, сел рядом, и попытался его обнять, но он отдернулся.
- И что дальше, Уизли? Я не могу так больше.
Он посмотрел на меня, ожидая, наверное, что я опять буду признаваться ему в любви, но во мне вдруг что-то сломалось. Я понял, что тоже так больше не могу – чтоб продолжать любить, должна быть хоть какая-то отдача, а когда ты отдаешь всю душу, и выворачиваешь себя наизнанку, а в ответ – лишь глухое равнодушие, то больше не видишь выхода. Я хотел, чтоб он сам сделал выбор, выбор за нас двоих, и поэтому просто откинулся спиной на липовый ствол, и сказал:
- Знаешь, дым от сжигаемого янтаря вызывает видения. Раньше по нему предсказывали будущее. Хочешь – посмотрим?
- Ты веришь в подобную хрень? Может, еще на кофейной гуще погадаем? – язвительно спросил он.
- Не верю. Ну и что? Это красиво.
Он безразлично мотнул головой, и я отодрал от дерева еще кусочек смолы, и положил его на трансфигурированную подставку.
- Инсендио!
От прозрачной, янтарно-желтой смолы пошел дым, и тонкий, терпкий аромат приятно защекотал ноздри.
Драко, не отрываясь, смотрел на дым, а я смотрел на него. Он закусил губу, и всматривался в прозрачный подрагивающий воздух, видя там, наверное, что-то особенное. Его пальцы сжимались, и левая щека чуточку подрагивала. Он все смотрел, а я силился отгадать, что же его так задело…
Наконец, кусок янтаря догорел, и он медленно, словно с трудом подбирая слова, заговорил:
- Знаешь… Знаешь, Уизли, а может… попробуем сначала? – его губы упрямом сжались, а светлая челка упала на лоб, закрывая глаза. От терпкого, едкого аромат смолы, смешанного с медовым запахом, закружилась голова.
Я словно во сне протянул руку, нежно коснулся его щеки, и зашептал:
- Нет, Малфой, нет. С начала не надо. Не будем повторяться. Давай начнем с того, что я тебя люблю…