Автор: Крошка Капризуля Хоч
Название: Звук дождя
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма/романс
Размер: мини
Пейринг: СГМ/НЛ, и несчастный Ал где-то рядом
Тип: слеш
Саммари: Чувства под аккомпанемент дождя
Дисклеймер: пишу исключительно из любви к искусству.
От автора: честно пыталась сделать это фик не грустным. Но я ведь всего лишь наблюдатель, и с героями мне не совладать

Стук по крыше:
тише, слышишь,
этот звук дождя?

читать дальше

Понемногу предметы снова обретают четкость, и пространство заполняется звуками. Я слышу его тяжелое дыхание, шорох накрахмаленной простыни под моим локтем, тиканье массивных деревянных часов, на которых есть стрелка, озаглавленная моим именем, и перестук капель по козырьку над окном. Умом я понимаю, что нужно встать, принять душ, одеться и уйти в слизеринскую гостиную, но веки слипаются, и мне совсем не хочется вылезать из уютной теплоты разворошенной постели.

Дождь продолжает барабанить по ветхой крыше, где-то там, за стенами комнаты, бродит Ал Поттер, разыскивая меня, чтобы пойти на тренировку, несгибаемая Железная Кошка что-то строчит в своем кабинете, а я лежу после крышесносного оргазма в одной постели с Невиллом Лонгботтомом, профессором гербологии. Он странный глупец, наивный и не взрослеющий, как Дэндилайен Блаженный, что путешествовал по Британии, и заходил в дом каждого мага, чтоб рассказать его детям сказку. Иногда мне кажется, что я старше его на целые десятилетия.
В такие дни, когда идет дождь, и студенты расползаются по своим гостиным, или бродят по Хогварсту, словно сонные мухи, мне хочется орать: "Эй, люди, вы, чертовы ублюдки, вы меня вообще слышите?! Я трахаюсь со своим профессором, мне семнадцать, а ему – сорок три, и мы спим вместе, у вас под боком! Вы слышите?!"

Они не видят. Не слышат. Не верят.

А мы трахаемся.

Когда я первый раз запрыгнул к нему в койку? Ну, тогда шел дождь, и он оставил меня на отработку. А мне лень было ковыряться в земле с этими его любимыми мандрагорами. Я пришел с таким несчастным, измученным выражениям лица, и рассказал, как плохо живется в Слизерине нынче. Профессор – добрая душа! – пригласил к себе и угостил чаем. Он сентиментальный дурак, пытающийся жить в мире со всеми. А его жена – противная толстая стерва, которая ему не дает. Он тактично называет это "легкими разногласиями". Он вообще очень тактичный. И стеснительный какой-то. Когда я прямо сказал, что хочу его, он долго пытался мне втолковать, что это все – первая юношеская любовь, и мне стоит найти кого-то более подходящего по возрасту. Пытался книжки мне дать почитать какие-то, а сам краснел при этом, как третьекурсник в борделе. Смешной. Он не знает, что Малфои всегда добиваются своего. Ну, или делают вид, что цель перестала им быть интересной.

Мы переспали тогда, под аккомпанемент сбившегося дыхания и стука капель по черепице. Он боялся заглянуть мне в лицо, и все шептал, что это неправильно, а потом вдруг уснул. Я тихо покинул комнату, забрав свои вещи, а затем долго сидел на подоконнике в южной части, выписывая свои инициалы на запотевшем стекле.

Невилл до сих пор страшно смущается и роняет книги, когда я вхожу к нему в кабинет, и, сбрасывая мантию, предлагаю оттрахать меня прямо на столе. Он нежен. Он всегда нежен и бережен, каждый раз – снова как в первый. Он боится причинить мне боль, боится сделать что-то не так, обращается с моим телом как с чем-то очень хрупким, требующим огромной осторожности. Я ненавижу это ощущение! Родители тряслись надо мной с детства, бабушка запрещала садиться на метлу, мама следила за каждый шагом, папа не выпускал из Поместья… Да я что, стеклянный, что ли? Мама говорит, это потому, что я в детстве был очень слабым и болезненным, вот они и волновались за меня. Ну ладно они, но в школе… даже Ал кудахчет надо мной, как наседка! Ал, чертов Ал Поттер, вечно таскается за мной на квиддичные тренировки, потому что боится, что в меня попадет бладжер, или я свалюсь с метлы, или со мной произойдет что-то еще. И Невилл – тоже. От его чертовой нежности хочется плакать. А я ненавижу слезы. Я хочу, чтоб он хоть раз оттрахал меня жестко и яростно, не церемонясь, грубо, забирая меня целиком. Я орал на него во время секса, пытаясь разозлить его, говорил, что он тряпка и слабохарактерный идиот, что его студенты над ним смеются, а жена – презирает, что я его ненавижу, но он только обнимал меня, целовал, и шептал, что понимает, как мне тяжело. Он пытался напоить меня чаем, пытался помочь разобраться в несуществующих проблемах, но ни разу – ни разу! – не разозлился на меня. Только однажды, когда его спокойствие завело меня до предела, и я заорал, что его родители лежат овощами, а он ничего не пытается сделать, Невилл встал и вышел. Понимаете? Просто встал, надел мантию, и вышел, оставив меня в своей спальне, голого и возбужденного. Я думал, он вышвырнет меня за дверь, а следом полетят мои тряпки, что он больше никогда в жизни не захочет меня видеть, но Невилл… Он дал мне возможность сохранить достоинство. И я тогда понял, что плевать, пусть нежным будет, лишь бы не уходил. Лишь бы остался.

Ал пытался утешить меня, болтая о какой-то ерунде, а я видел в его глазах какую-то пронзительную горечь, и думал, что он вовсе не придурок. Он все знал.

Мы помирились. Конечно, мы помирились, и я сидел у него на коленях, а он бережно обнимал меня за плечи, гладил по волосам кончиками пальцев, и шептал, что все хорошо, ничего страшного, он все понимает.

Я пытался бросить его. Я пытался уйти, хлопнув дверью на прощание. Я пытался, стиснув зубы, больше никогда не возвращаться, сидел на своей кровати, вцепившись побелевшими пальцами в простыню, кусая губу, и глядя, как по стеклу скользят капли дождя.

Я не смог. Я ненавижу дождь.

А еще я ненавижу изменения. Ал ушел в себя, отдалился, перестал подначивать меня на всякие глупости, вроде превращения Распределяющей Шляпы в соломенную панамку на голове очередного первокурсника, или перекрашивания эмблем хаффлпаффцев в различные оттенки зеленого. Сначала я не заметил ничего, весь углубленный в свои переживания, но потом понял, что он все меньше и меньше времени проводит со мной, в спальне старост, предпочитая делать уроки где-то в библиотеке. Он из тех людей, о которых мы легко забываем, когда они рядом, и часто вспоминаем, когда их нет. Мне не хватает его грустной, слегка застенчивой, и одновременно нахальной улыбки. Его дурацких шуточек и подколок. Его…тепла?

Сколько это будет продолжаться? Чем все закончится? Что будет дальше? Я не знаю. Я живу сегодняшним моментом, и плевать мне, что в следующую минуту все опять может встать с ног на голову.

Только в одном я уверен точно: сейчас, в данную минуту, пока я лежу в постели Невилла Лонгботтома, профессора гербологии, прижимаясь спиной к его груди, а он дышит мне в шею, его руки крепко обнимают меня, и за окном льется дождь, я счастлив.