Двое (фанфикшн)

[kroshka-kaprizulya]

Автор: Крошка Капризуля Хоч
Название: Двое
Рейтинг: G
Размер: мини
Пейринг: ГП/ГГ
Тип: гет
Саммари: Можно очень долго себя уговаривать, что человек рядом с тобой - всего лишь твой друг. POV Гермионы.
Дисклеймер: Стихи – Цветаевой, герои – Роулинг, моя лишь фантазия.

Предупреждение: гет! немыслимый флафф и розовые сопли.

В мире, где всяк
Взгорблен и взмылен,
Знаю – один
Мне равносилен

- Это уже все, да, Герми? Мы победили? – сияющий взгляд из-под очков, изумленная улыбка. Как мне хочется, чтоб ты навсегда остался в моей памяти именно таким.
- Да, Гарри, это все, - отвечаю. – Это победа.
- И не нужно больше искать крестражи, и гонятся за Вольдемортом, и спать в палатке, и… мы теперь отдохнем, правда, Герм? – вот и неправда, что глаза у тебя изумрудные. Они зеленые, как свежая весенняя трава. Когда ты злишься, они темнеют, а когда радуешься – сверкают золотистыми искорками.
- Правда, Гарри, отдохнем, - улыбаюсь я в ответ. Мне так хочется сказать ему что-то теплое, родное, что-то по-настоящему важное, но в горле стоит комок, и слова все никак не произносятся, да они и не нужны. Достаточно взгляда – мы ведь уже столько лет понимаем друг друга без слов.
- Знаешь, о чем я сейчас думаю? – мечтательный голос и взгляд куда-то вдаль…
- О хорошо прожаренной отбивной и бокале сливочного пива? – пытаюсь пошутить я.
- Я хочу в Диснейленд, - он поворачивается ко мне, а глазах прыгают смешинки.
- Опять шутишь? – качаю головой я.
- Вовсе нет! Я совершенно серьезно, Гермиона! Дурсли меня туда никогда не брали, и приходилось довольствоваться рассказами Дадли о том, как он наступил на ногу Микки-Маусу и раздавил сиденье на карусели.
Мы в унисон смеемся.
- А ты когда-то была там? – спрашивает меня увлеченно.
- Нет, не пришлось как-то, - правдиво отвечаю я. – Я и в детстве была слишком серьезной для подобных развлечений, а потом в Хогвартс поступила и уже было как-то не до того.
- Так поехали туда, Герм, поехали вместе, ну давай, а? – Гарри подхватывает меня за талию, кружит в воздухе и весело кричит: «Диснейленд ждет нас!». А я смотрю в его смеющиеся глаза, и мне так хочется верить, что мы и вправду поедем туда вдвоем, и будем плавать на крохотных лодочках по подземным тоннелям, весело визжать, мчась на поезде сквозь скалы, и кружится на гигантском Чертовом колесе.
- Это что еще за Ленд такой? – голос Рона грубо вырывает меня из мечтаний в реальность, и вся моя веселость сдувается, словно проколотый воздушный шарик. Гарри ставит меня на землю, и начинает ему что-то объяснять, а мне почему-то вспоминаются эти сцены из диснеевских мультяшек. Ну, знаете, когда двое главных героев наконец остаются вдвоем, тянутся друг к другу, и вот-вот произойдет первый поцелуй, как тут врывается кто-то назойливый и ужасно нетактичный, и – все. Все очарование момента уже нарушено. Мы с Гарри, понятное дело, целоваться не собирались, но все равно как-то обидно. Я, конечно, очень люблю Рона, но просто вместе с ним я обязана быть сильной, так же, как и Гарри рядом с Джинни. Да, я сильная, и Гарри тоже, но вот парадокс – когда мы вдвоем, то можем быть сколько угодно слабыми, и беззащитными, и не храбриться отчаянно, а рассказать друг другу все наши глупости и горести. А потом, обнявшись, вытирать друг другу слезы и делиться жалкими крохами еще оставшихся веры и надежды. Не любви, нет! Мы ведь просто друзья, правда?

В мире, где столь
Многого хощем,
Знаю – один
Мне равомощен.

- Гарри, вынуждена признаться, что Министра Магии из меня до сих пор не вышло, - делаю я скорбное лицо.
- Подожди-подожди, эту обязанность вроде как на меня возлагали? – смешно хмурится он.
- Нет, ты ведь должен был стать самым молодым главой аврората, - мягко упрекаю я его, сдерживая улыбку.
- Ах, да, как же это я запамятовал! Старость не радость, Герми, - горестно вздыхает он, но в его глазах прыгают смешинки, и мы, по старой привычке, весело хохочем в унисон.
- Все как раньше, правда? – он улыбается своей мягкой и открытой улыбкой, переводя меня через лужу.
- Да, Гарри, все как раньше, только у тебя уже сын, а у меня – дочка.
- Но ведь война закончилась, и мы живы, и все хорошо, правда, Герм? – он с тревогой заглядывает в мои глаза, а мне почему-то становится грустно. И еще хочется плакать.
- Ни черта не хорошо, неужели не видишь? - срываюсь на крик я. – Нам с тобой умереть надо было, вот тогда бы нас увековечили на какой-то стелле, подносили туда венки раз в год, и тогда все действительно было бы хорошо! А так мы у всех как бельмо на глазу – и деть некуда, и хвалить больше не за что. Рону – хорошо, и Джинни хорошо, а нам с тобой – паршиво, потому что это не наш мир, и сколько бы мы тут не прожили, все равно останемся чужими, слышишь?!
- Не надо так, Герми, успокойся, - Гарри обнимает меня и гладит по спине, тепло его щеки успокаивает, и я теперь только всхлипываю и вздрагиваю, судорожно прижимаясь в нему поближе.
- А в Диснейленд мы с тобой так и не попали, - задумчиво говорит он, и вдруг оживляется – А давай махнем прямо туда прямо сейчас, а?
- Но мы ведь не планировали, и потом… - растеряно отзываюсь я.
- Да к черту все эти «потом», Гермиона! – смеется он. – Мы ведь в юности и не в такие авантюры встревали, так что, неужели теперь и правда постарели?
- А давай и правда махнем! – вдруг охватывает меня какое-то буйное безудержное веселье, и мне кажется, что я сейчас могу создать хоть целую сотню замечательных патронусов. – И вправду, к Мерлину все! У тебя ведь лицензия на межконтинентальную аппарацию есть?
Гарри кивает, и мы, обнявшись, переносимся во Францию, в центр Диснейленда, прямо к фургончику со сладкой ватой. Гарри покупает нам по порции, и весело хохочет, а я, глядя на его сияющее лицо, вижу в нем того счастливого одиннадцатилетнего мальчишку, и мне вдруг кажется, что все-все в этой жизни могло быть совсем по-другому.

В мире, где все –
Плесень и плющ,
Знаю: один
Ты – равносущ
Мне

- Я подала на развод, - сухо говорю, а в глазах ни единой слезинки.
- Может, не стоит так сразу, а? – неуверенно говорит Гарри. – вдруг все еще наладится, а, Герм?
- Нет, Гарри, не наладится. Я и так терпела слишком долго, только ради детей. Но теперь, когда Рон стал на людях появляется с этой…Кристиной, - выплевываю я ненавистное имя, - теперь все кончено.
Я устало сажусь в кресло и беру протянутую кружку со свежезаваренным зеленым чаем. С запахом жасмина и мандариновыми корочками. Мой любимый. Во всем Лондоне его можно купить только в одном крохотном магазинчике. Мне приходит в голову, что дома у Гарри никто не пьет зеленый чай, и от такой трогательной заботы становится тепло и чуточку неловко, а к глазам почему-то подступают слезы. Наверное, чаем обожглась.
- Ты специально за ним ездил, Гарри? – серьезно смотрю на него.
- Неа, - весело отвечает он, и взлохмачивает пятерней свои волосы. – Я просто заранее купил огромное банку – все ждал, когда ты придешь.
Рон не мог запомнить даже, пью я чай или кофе, а на Валентинов день всегда дарил приторно-сладкие молочные шоколадки, которые я ненавижу. Я вспоминаю все это, и мне вдруг хочется остаться навсегда здесь, и сидеть в этом уютном плюшевом кресле, вытянув усталые, после целого дня беготни на каблуках, ноги, и греть замерзшие руки о ярко-красную кружку с горячим чаем.
Я спрашиваю Гарри осторожно, чтоб не задеть больное место:
- Как там Джинни?
Да все так же, - морщится он. – уехала в Канаду, на очередной квиддичный чемпионат, и я даже не знаю, с кем она там: Джимом, Томом, Диком…да, впрочем, и не хочу знать.
Он молчит, и я вдруг быстро, чтоб не передумать, говорю:
- Знаешь, меня тут попросили прочитать лекции в Мехико, а у детей все равно скоро каникулы, и я тут подумала... Нам ведь всем нужен отдых, правда?
Гарри умеет ценить мужество. Он укрывает меня пледом и говорит:
- Поехали все вместе: мы вдвоем и дети. У Джин очередной чемпионат на носу, так что она вряд ли сможет вырваться. И, кстати, Герм, что тебе дома сидеть, оставайся лучше сегодня здесь, посидим, вспомним молодость, да и от меня к Министерству ближе.
Я тоже умею ценить мужество.
Мы повсюду зажигаем маленькие синие огоньки в бокалах, а сами сидим на полу у камина, укрывшись пледом.
- Совсем как раньше, помнишь, там, зимой, в палатке? – Гарри улыбается, а на его очках пляшут отблески пламени. Какой же он все-таки замечательный.
- Да, Гарри, совсем как раньше, - улыбаюсь я в ответ. – Мы только вдвоем.
А потом я почему-то засыпаю прямо у него на плече, и сквозь сон чувствую, как он относит меня вместе с пледом на кровать, и, прежде чем уйти, шепчет:
- Мы теперь и вправду только вдвоем, Герм. Только вдвоем.